Уорлегган - Страница 91

— Я вполне понимаю ваши чувства, мой ангел. Такая щепетильность делает вам честь. Но подумайте и обо мне, ведь я мечтал об этом свидании, как о райских кущах. Я прекрасно понимаю вашу нежную душу. Но не вы ли сами кое-что обещали мне? Теперь у вас есть два обязательства, мой ангел, не только перед вашим неверным мужем. Но прежде всего передо мной.

Он обнял ее и снова стал целовать. Она пыталась высвободиться, отворачивала голову, но без особого старания, надеясь, что явное нежелание произведет на него впечатление. Но не произвело. Он схватился за ее халат и начал его стаскивать. Демельза его укусила.

На мгновение он отступил, и она метнулась вдоль стены, подальше от него. Их взгляды встретились. МакНил посмотрел на следы зубов на запястье. Показалась кровь.

— Что ж, прелестный способ выразить страсть, — сказал он. — Признаться, со стороны дамы он несколько удивляет. Но возможно, вам так больше нравится.

— Ох, Малкольм, прошу, неужели вы не понимаете?

Он шагнул к ней и загнал в угол комнаты. Пару минут они отчаянно боролись. Потом Демельза снова вырвалась, оставив МакНилу оторванный рукав. Она тяжело дышала.

МакНил глубоко вздохнул. Когда он входил в комнату, то был настроен так решительно, что никакие слова Демельзы не могли бы этого изменить. Как и попытка сопротивления. Но эта стычка показала, что Демельза не шутит. Несмотря на хрупкость фигуры, она была сильной и гибкой, как молодое животное. Конечно, МакНил все равно мог бы получить свое, если бы пожелал. И достаточно просто — всего разок ударить по этому упрямому подбородку. Но он не из таких.

Он медленно скатал рукав халата в комок и вытер им руку. А потом бросил на пол.

— Я предпочитаю считать себя человеком цивилизованным, — сказал МакНил. — Так что прощаюсь с вами, миссис Полдарк. Надеюсь, ваш муж оценит такую верность. Я в подобных обстоятельствах оценить не могу. Мне нравятся дамы, которые, приняв решение, имеют смелость и благородство его придерживаться. Я считал вас одной из таких. Увы, я ошибся.

Он медленно направился к двери, бросив на Демельзу последний взгляд.

— Когда восхищение превращается в презрение, время удалиться.

Он вышел. В последний миг Демельза чуть снова не заговорила, в последней попытке объяснить свои чувства, пусть он проклинает ее, но хотя бы не презирает. Но пока МакНил шел к двери, она не решилась открыть рот.

А когда он ушел, дверь закрылась и Демельза снова осталась одна, то на дрожащих ногах подошла к кровати и села. После борьбы ее покинули все силы. Она даже не могла поверить, что так яростно сопротивлялась. Каждая частичка тела болела. Руки и плечи ныли. Болели даже зубы.

Она не плакала, а просто закрыла лицо руками.

— Боже мой, я хочу умереть, — произнесла она. — Пожалуйста, Господи, дай мне умереть...

Глава девятая

Спустя примерно полчаса, как только большие часы в зале пробили три раза, когда оркестр отработал свою программу, и на дом опустилось умиротворение, когда обитатели дома начали двигаться осторожней, боясь потревожить тех, кто уже ушёл отдыхать, невысокий коренастый человек не спеша поднялся по лестнице и направился в сторону восточного крыла. Это был сэр Хью Бодруган собственной персоной, и чрезмерная суетливость его движений выдавала не только то, что он собирался заняться чем-то недостойным, но и то, что выпитое спиртное произвело странный эффект — он выглядел неправдоподобно трезвым.

Его красный охотничий сюртук был в пятнах от пролитого вина, а кружева на манжетах порваны в потасовке, но на этом видимые повреждения заканчивались, и сэр Хью был уверен, что бал прошёл с огромным успехом и все получили от него удовольствие. Теперь он решил достойно завершить вечер, испробовав иные удовольствия. Ему удалось хитроумно ускользнуть от Маргарет, которая, без сомнения, всё ещё расхаживала по библиотеке, ожидая его. Скоро ей надоест ждать и, обругав его, она пойдёт спать. Всё сложилось так, как и следует. Он тоже собирался отправиться в постель, но, как наделся, не с Маргарет.

В восточном крыле расположилось мало гостей, что существенно упрощало дело, хотя на всем пути ветхий пол скрипел и стонал под ногами. Бодруган неспроста выбрал для дамы спальню именно здесь, поэтому, приблизившись к двери, с удивлением и негодованием обнаружил другую фигуру, появившуюся из темноты и вглядывающуюся в дверную ручку с явными намерениями его опередить. Когда фигура протянула руку, чтобы открыть дверь, сэр Хью произнес:

— Эй, вы там! Какого чёрта?

Незнакомец резко выпрямился. Им оказался Джон Тренеглос.

— Привет! Что? — сказал он и мигнул. — О, это вы, мой друг! Это моя спальня, вы сказали? Я помню, она была по правой стороне от лестницы. Эта путаница в больших домах ещё хуже, чем в моём собственном. Слушайте, эээ...

— Вы не так хитры, как вам кажется, сэр, — сказал Бодруган сурово. — О нет, любезный. Можно ошибиться комнатой, или даже двумя, но не половиной дома. Вам туда, прямо по коридору, и буду весьма признателен, если вы отправитесь туда немедленно.

— Ах да, и в самом деле, — признал Тренеглос. — Да, теперь я вижу, где свернул не в ту сторону, — он сделал шаг и остановился. — Да, полагаю, я слишком много танцевал и сейчас плохо ориентируюсь. Благодарю.

Он ждал. Они оба ждали. Наконец сэр Хью не выдержал:

— Ну что ж, доброй ночи.

— Хью, — ответил Тренеглос. — Не будьте тем проклятым человеком, который ставит палки в колёса. Никогда бы не подумал, что вы любитель портить удовольствие другим.