Уорлегган - Страница 100

100

Дуайт почти не слушал, размышляя о других пациентах, и проследовал за коллегой по коридору в спальню мистера Пенвенена. Всё навевало ужасные воспоминания. Но они покинули Дуайта, когда он увидел Рэя Пенвенена в постели, тот скрючился, как раненая ласка, лицо его было сухим и землистого цвета. Мистер Пенвенен никогда не был привлекательным, но теперь кожа на лице и руках висела складками.

Когда Дуайт подошел к постели, Пенвенен произнес привычным строгим тоном:

— Не могу сказать, что мы расстались друзьями, доктор Энис. Тем больше я признателен, что вы пришли.

Дуайт слегка поклонился, но не ответил. Он осмотрит мистера Пенвенена, но не более.

— Я настаивал, чтобы вызвали вас, несмотря на молодость, полагая, что в вас достаточно мужества не склоняться к мнению других людей. Доктор Силвейн делает всё возможное, но этого явно недостаточно.

— Что ж, мистер Пенвенен, сделанного не воротишь...

— Я впервые за многие годы серьезно болен, доктор Энис. У меня такое чувство, что нужно срочно что-то предпринять, иначе эта болезнь окажется последней.

— Надеюсь, что нет.

Дуайт наклонился с каменным лицом, чтобы осмотреть пациента.

И сразу знакомые симптомы.

— Сейчас жара нет, доктор Силвейн.

— Да, как я и сказал, в результате лечения. Но два месяца назад был.

— Но с тех пор не было, доктор Энис, — подал голос мистер Пенвенен.

— И этот кислый запах изо рта.

Мистер Пенвенен был так слаб, что едва мог перевернуться.

— Вы много пьете, мистер Пенвенен?

— Весьма. Ничего крепкого, только легкое канарское.

— А воду?

— Да, иногда и воду.

— А как питаетесь?

— Ем за четверых, хотя стал тощим, как селедка. А ведь до сих пор находил обжорство соседей отвратительным.

После тщательного осмотра Дуайт опустил полог над постелью и подошел к окну. Никакой Кэролайн с огненными волосами и в черной амазонке. Никакого тявкающего пса. Не было и Анвина Тревонанса с крупной, как у льва, головой. Лишь больной, почти умирающий человек.

— Я также рассматривал возможность, — пробубнил в нос доктор Силвейн, последовав за Дуайтом, — наличия ленточных червей в кишечнике. С этим-то зверским аппетитом. Но осмотрел стул и не нашел никаких свидетельств.

— А моча?

— Необычно сладкая на вкус. Но учитывая недобродившее вино... Кстати, поразмыслив, я предположил туберкулезную инфекцию атмосферной и космически-теллурической природы, индуцированную сырым местным климатом на фоне изобилующей различными металлами и минеральными веществами почвы. Миазмы от подобных минеральных залежей всегда пагубны, местные жители страдают от чахотки и выглядят истощенными даже в лучшие времена. Хорошо хоть здесь мало крупных городов. Как вы знаете, сэр, когда на акре обычной земли живут несколько тысяч человек, их собственные испарения поднимаются на семьдесят один фут высоты. А здесь было бы куда опасней.

— Совершенно очевидно, что это диабет, — сказал Дуайт.

— А? — едва слышно и гнусаво выдохнул через нос Силвейн. — А!

— У одного человека, я позабыл его имя, Уиллис, кажется, был этот недуг, много лет с тех пор прошло. А недавно... И все остальные симптомы — аппетит, похудение, кислый запах изо рта...

— И полидипсия ... — задумчиво проговорил Силвейн. — Я думал об этом. Такую вероятность можно рассматривать, но симптомы противоречивы. Жар...

— Жар отсутствует уже два с половиной месяца. Полагаю, было бы ошибкой рассматривать его как симптом.

— И еще признаки подагры. И легочная гиперемия...

— Весьма типично и очень опасно.

— Я так не считаю.

Доктор Силвейн подозрительно покосился на Дуайта, но тот и не думал сдаваться.

— А я считаю, что другого диагноза быть не может.

— Мистеру П. пятьдесят семь лет. Для человека его возраста такой внезапный приступ...

— Подобное случается. Короче говоря, я в этом уверен.

— Вы же не намереваетесь рассказать ему о своей точке зрения. Это будет серьезным ударом. Я не отвечаю за последствия.

— А я не отвечаю за них, если всё будет продолжаться по-прежнему.

— А как же еще? Вы же не рассчитываете, что он поправится при таких-то жалобах!

Они проговорили вполголоса еще несколько минут, а потом Дуайт вернулся к постели. Рэй Пенвенен смотрел на него налитыми кровью глазами.

— Итак, доктор Энис, будете меня резать?

— Нет, сэр. Полагаю, мы сумеем кое-что для вас сделать. А вы можете сделать кое-что для себя сами.

— Как?

— Прекратив употреблять привычную пищу и напитки. В особенности вино.

— Но только от него мне и становится легче! Как же мне утолить жажду?

— Холодной водой и разбавленным молоком. И питаться вам следует скромнее. Я советую самую строжайшую диету. Лечение будет непростым, потому что могу себе представить, как вы голодны.

— Как вы можете себе это представить, если никогда ничего подобного не ощущали! Легко же вам подобное прописывать. Вы что, хотите уморить меня голодом?

— Нет, хотя вам может так показаться. Я также предлагаю теплые ванны и больше свежего воздуха в комнате.

Доктор Силвейн что-то пробормотал себе под нос, но когда мистер Пенвенен взглянул на него, тот уже сопел, уткнувшись в золотой набалдашник трости.

— Вы не согласны с лечением, доктор Силвейн?

Тот пожал плечами.

— Мы это обсудили, и увы, я не согласен с коллегой. Я положительно не могу взять на себя ответственность за подобное питание для человека в столь ослабленном состоянии.

— Я в ослабленном состоянии, — заявил мистер Пенвенен, — в результате двух с половиной месяцев болезни и вашего двухмесячного лечения. Это означает, что лечение нужно сменить. Вы сможете меня вылечить, молодой человек?

100